Идору - Страница 3


К оглавлению

3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– Да и то. – Одноухий вскинул глаза. Его правую бровь рассекал розовый перекрученный жгутик шрама. – Тогда Рез. Что ты думаешь о нем?

– Это в смысле рок-звезда? – спросил Лэйни после краткого и не очень успешного сражения с проблемой контекста.

Кивок. Одноухий смотрел на него с предельной серьезностью.

– Из «Ло/Рез»? Группы? Полуирландец-полукитаец. Сломанный нос, так и не выправленный. Длинные зеленые глаза.

– Ну и что ты думаешь о нем?

В кэтиторрансовской системе отсчета этот певец воспринимался как нечто особо презренное. Она считала его живой окаменелостью, досадным пережитком давней, первобытной эпохи. Огромная, бессмысленная, как она говорила, известность вкупе со столь же огромным, бессмысленным богатством. Кэти воспринимала славу как некую тонкую материю, первозданную стихию типа флогистона, как нечто изначально распределенное по всей вселенной равномерно, но затем, при благоприятных условиях, концентрирующееся вокруг отдельных личностей и их карьер. Чтобы затем рассеяться, перераспределиться. С ее точки зрения, Рез продержался слишком уж долго. Он подрывал стройность ее теории. Он нагло бросал вызов сложившемуся порядку взаимопожирания. Возможно, все шнырявшие поблизости хищники оказались мелковаты для такой добычи, все, не исключая и «Слитскана». В результате группа «Ло/Рез» выдавала свой продукт с прямо-таки оскорбительной регулярностью в различных медиа, а их певец с упорством, достойным лучшего применения, отказывался убить кого-нибудь, связаться с политикой, признаться в неумеренном употреблении какой-либо любопытной субстанции или в неординарных сексуальных пристрастиях – сделать хоть что-нибудь, за что мог бы зацепиться «Слитскан». Он сиял, может, и тускловато, но зато устойчиво, вне досягаемости для Кэти Торранс. Что и было, по мнению Лэйни, истиной причиной ее жгучей ненависти.

– Ну, – протянул Лэйни по некотором размышлении и ощутил какое-то странное нежелание отвечать начистоту, – я купил тогда их первый альбом. Когда он только вышел.

– Название?

Одноухий стал еще серьезнее.

– «Ло Рез Скайлайн», – отрапортовал Лэйни, крайне благодарный своему мозгу, что тот выкинул эти слова на поверхность. – Но я не знаю, сколько там они выродили с того времени.

– Двадцать шесть, не считая сборников, – сказал мистер Ямадзаки и поправил свои очки.

Лэйни чувствовал, что принятые им таблетки, те, которые должны были, по идее, смягчить джет-лаг, трещат под ним и проваливаются, как некие прогнившие фармакологические леса. Стены «Процесса» сблизились. И продолжали сближаться.

– Если вы не собираетесь объяснить мне, о чем, собственно, весь этот разговор, – сказал он одноухому, – я, пожалуй, вернусь в гостиницу. Устал я, вот что.

– Кит Алан Блэкуэлл. – Лэйни пожал протянутую ему руку. Ладонь одноухого была похожа на ощупь на элемент какого-то спортивного тренажера. – Кити. Теперь мы, пожалуй, выпьем и немного поговорим.

– А может, – предложил Лэйни, – вы сперва скажете мне, каким тут местом задействована эта самая «Парагон-Эйша»?

– Упомянутая вами фирма, – вздохнул Блэкуэлл, – есть не более чем несколько строчек кода в машине, где-то там на Лайгон-стрит. Чистой воды декорация. Наша декорация, если вам от этого легче.

– Легче? – переспросил Лэйни. – Не знаю. Не уверен. Сперва привезли меня сюда для предварительного интервью, а теперь сообщаете, что компания, для которой я должен был интервьюироваться, не существует.

– Но она же существует, – возразил Кит Алан Блэкуэлл. – В машине на Лайгон-стрит.

Подошла официантка. В сером бесформенном бумажном комбинезоне и с косметическими кровоподтеками.

– Большая бочкового. «Кирин». Холодное. А вам, Лэйни.

– Кофе со льдом.

– Коку лайт.

– Вот и прекрасно, – сказал безухий Блэкуэлл, мрачно глядя вслед растворившейся во мраке официантке.

– Я был бы крайне благодарен, если бы вы объяснили мне, чем мы, собственно, здесь занимаемся, – сказал Лэйни и тут же заметил поблескивание светового карандаша; Ямадзаки увлеченно карябал что-то на экране маленького ноутбука. – Вы что, все это записываете?

– К сожалению, нет. Небольшие заметки насчет костюма официантки.

– Зачем? – удивился Лэйни.

– Извините. – Ямадзаки сохранил записанное, выключил ноутбук и аккуратно засунул карандаш в пружинный зажим. – Я специалист по таким вещам. У меня сложилась привычка фиксировать мелкие преходящие детали народной культуры. Ее костюм вызывает естественный вопрос: является он простым отражением мотивов этого клуба или, напротив, представляет некий глубинный отклик на травмирующий опыт землетрясения и последующего восстановления?

2. «Ло Рез Скайлайн»

Они встретились в джунглях.

Келси сделала растительность: большие яркие листья, как у Руссо, мультиковые орхидеи самых что ни на есть тропических расцветок (Кья сразу вспомнила сеть магазинчиков, продающих «природные» косметические средства ярчайших неизвестных природе тонов). Сона, единственная из телеприсутствовавших, непосредственно видевшая хоть что-нибудь, отдаленно похожее на настоящие джунгли, подложила аудио – пение птиц, невидимых, но очень натурально жужжащих насекомых и такое шуршание листьев, не как словно змеи ползут, а будто там какие-то пушистые зверьки, с мягкими лапами и любопытные.

Свет, какой уж он там был, сочился сквозь зеленый полог леса – совершенно, по мнению Кья, диснейлендовый, – хотя какая уж там особая необходимость в «свете», когда все это из одного света и сделано.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

3